– Мучитель. Мелкий тиран – это мучитель, – объяснил дон Хуан. – Некто либо обладающий властью над жизнью и смертью воина, либо просто раздражающий его до безумия.

Дон Хуан говорил это с лучезарной улыбкой. Он сообщил мне, что новые видящие разработали собственную классификацию мелких тиранов, и, несмотря на то, что речь идёт едва ли не о самых важных и серьёзных вещах, классификация эта не лишена юмора.

Дон Хуан заверил меня, что какую бы из классификаций, разработанных новыми видящими, мы не взяли, в ней всегда будет присутствовать оттенок ехидства, потому что смех – единственный способ противостоять пристрастию Человеческого Сознания к инвентарным спискам и громоздким классификационным перечням.

Сообразно своей практике новые видящие поставили во главу классификационного перечня тиранов то, что является истоком всего, – первичный источник энергии. Поскольку он является единственным и полноправным правителем всей вселенной, они назвали его просто Тираном. Естественно, любые другие деспоты и диктаторы стоят неизмеримо ниже категории тирана. По сравнению с источником всего сущего самые могущественные и беспощадные тираны рода человеческого являются жалкими шутами и потому относятся к категории мелких тиранов – «пинчес тиранос».

Кроме того, существует два подкласса малых мелких тиранов. Первый подкласс составляют мелкие тираны, во власти которых всячески преследовать человека и даже довести его до нищеты, но которые не могут непосредственно лишить его жизни. Их называют мелкие тиранчики – «пинчес тиранитос».

 Второй подкласс состоит из мелких тиранов,

которые просто бесконечно раздражают и надоедают. Их название – мелюзговые тиранчики – «репинчес тиранитос», или крошечные тиранишки – «пинчес тиранитос чикититос».

Мне эта его классификация показалась нелепой. Я был уверен, что испанская терминология – плод его импровизации. Я спросил его, так ли это.

– А вот и нет! – словно забавляясь, ответил дон Хуан. – Новые видящие – большие мастера по части составления классификаций. И Хенаро, вне всякого сомнения, – один из величайших. Так что если ты внимательно за ним понаблюдаешь, ты в точности поймёшь, как новые видящие относятся к своим классификациям.

Когда я спросил не водит ли он попросту меня за нос, дон Хуан раскатисто захохотал.

– У меня и в мыслях этого не было! – наконец с улыбкой сказал он. – Хенаро – тот на такое способен, но я – нет, тем более, что мне известно твоё отношение к классификациям. Просто новые видящие ужасно непочтительны.

Потом он добавил что в подкласс мелких тиранчиков входят четыре их категории. Первая – те, что мучают посредством жестокости и насилия. Вторая – те, кто своей хитростью и нечестностью создают невыносимую обстановку неуверенности и постоянных опасений. Третья категория мелких тиранчиков нажимает на жалость – эти терроризируют посредством своего собственного страдания.

      Ну и последняя категория – те, которые просто приводят воина в бешенство.

– Ты пока что не свёл воедино все составляющие стратегии новых видящих, – сказал он. – А когда ты это сделаешь, ты поймёшь, насколько эффективным и толковым приёмом является использование мелкого тирана. Более того, я бы даже сказал так: такая стратегия не только позволяет избавиться от Чувства Собственной Важности, но также готовит воина к окончательному осознанию того факта, что на Пути Знания в зачёт идёт только безупречность.

Разрабатывая свою стратегию, новые видящие имели в виду смертельный номер, в котором мелкий тиран подобен горному пику, атрибуты же образа жизни воина – альпинистам, которые должны встретиться на его вершине.

– Обычно в игре участвуют только четыре атрибута, – продолжал дон Хуан. – Пятый – воля – всегда находится в запасе на случай, так сказать, рукопашной схватки.

– А почему так?

– Потому что воля принадлежит к иной сфере бытия. Она относится к неизвестному. Остальные четыре относятся к сфере известного. И там же обитают мелкие тираны. По сути, в мелкого тирана человек превращается вследствие своего маниакального пристрастия к власти, к возможности быть правителем в сфере известного. Причём власть имеется в виду в самом широком смысле.

Далее дон Хуан объяснил мне, что заставить вступить во взаимодействие все пять составляющих способен только видящий, который, кроме того, является также истинным Воином и мастерски владеет волей. Организация такого взаимодействия – сложнейший приём, абсолютно недоступный для обычного человека в его нормальном состоянии.

– Вообще-то, чтобы справиться с самым худшим из мелких тиранов, достаточно четырёх составляющих, – продолжал дон Хуан. – Ну разумеется, если мелкого тирана удалось отыскать. Я уже говорил – мелкий тиран является внешним элементом и относится к тому, чем мы не можем управлять непосредственно. И в то же время этот элемент – самый важный. Мой бенефактор часто говорил, что воин, которому удалось случайно наткнуться на мелкого тирана, – просто счастливчик. Он имел в виду, что если мелкий тиран сам возник на твоём пути, тебе крупно повезло. Потому что в противном случае тебе придётся покинуть насиженное место и отправиться на поиски своего мелкого тирана.

Затем дон Хуан рассказал мне, что одним из величайших достижений видящих времен Конкисты было открытие конструкции, которую он назвал «трёхфазной прогрессией». Постигнув человеческую природу, видящие того времени смогли прийти к неоспоримому заключению: если видящий способен добиться своего, имея дело с мелким тираном, то он определённо сможет без вреда для себя встретиться с неизвестным и даже выстоять в столкновении с Непознаваемым.

– Обычный человек, – продолжал дон Хуан, – расположил бы эти три утверждения в обратном порядке. Тогда получится, что видящий, способный остаться самим собой в столкновении с неизвестным, гарантированно может справляться с мелкими тиранами. Но в действительности это не так. Именно из-за такой ошибки погибли многие великолепные видящие древности. Однако теперь мы в этом разобрались получше. И знаем – ничто так не закаляет дух воина, как необходимость иметь дело с невыносимыми типами, обладающими реальной властью и силой. Это – совершенный вызов, и только в таких условиях воин обретает уравновешенность и ясность, без которых невозможно выдержать натиск непознаваемого.

Я принялся бурно выражать своё несогласие. Я сказал дону Хуану, что, по моему мнению, тиран может только сделать свою Жертву либо абсолютно беспомощной и жалкой, либо такой же злобной и жестокой, как он сам. Я сослался на множество работ по изучению воздействия физических и психологических пыток на психологию жертвы.

– Да, но ты сам только что сформулировал то, чем обусловлено принципиальное различие, – парировал дон Хуан. – Ты говоришь о жертве, а не о воине. Когда-то в отношении этого вопроса я испытывал такие же чувства, какие ты испытываешь сейчас. Потом я расскажу тебе, что заставило меня измениться, но сперва давай вернёмся ко временам Конкисты. Видящие тех времён даже мечтать не могли о лучших условиях. Испанцы были мелкими тиранами, в столкновении с которыми видящие испытывали своё мастерство в самом полном объёме, до предела. Натренировавшись же на завоевателях, они могли иметь дело с чем угодно. Видящим тех времён крупно повезло. Мелких тиранов тогда было полным-полно, и встречались они повсеместно.

Да, но те замечательные времена изобилия давно прошли, и теперь дело обстоит несколько иначе. Никогда после здесь не было мелких тиранов такого масштаба, поскольку неограниченной власть их была лишь тогда. А ведь мелкий тиран, обладающий неограниченными правами и возможностями, – это идеальный компонент для получения выдающегося видящего.

Так что в наше время видящим приходится идти на крайние меры, чтобы отыскать нечто достойное внимания. И тем не менее в большинстве случаев им приходится удовлетворяться очень-очень крохотными тиранчиками.

– А ты? Тебе-то удалось найти мелкого тирана, дон Хуан?

– Мне повезло. Он сам нашёл меня – великолепный мелкий тиран, прямо-таки королевский экземпляр. Правда, отношение моё ко всему этому было тогда похоже на твоё нынешнее. Так что счастливчиком я себя отнюдь не ощущал.

И дон Хуан рассказал, как началось его испытание – за несколько недель до того, как он встретил своего бенефактора. В то время дону Хуану едва исполнилось двадцать. Он устроился чернорабочим на сахарную фабрику. Получение работы, на которой требовались сильные мускулы, не было для него проблемой,поскольку он всегда отличался завидной физической силой.

Однажды, когда он был занят перетаскиванием тяжеленных мешков с сахаром, он заметил очень хорошо одетую женщину. На вид ей было лет за сорок. Дону Хуану она показалась очень властной. Проходя мимо, она взглянула на дона Хуана, потом что-то сказала управляющему и ушла. После этого тот подошёл к дону Хуану и сказал что за плату может помочь ему получить работу в доме владельца фабрики. Дон Хуан ответил, что у него нет денег. Управляющий с улыбкой сказал ему, что насчёт этого беспокоиться не следует: скоро день зарплаты, и тогда у дона Хуана будет достаточная сумма, чтобы расплатиться. Потом управляющий похлопал его по спине, сказав, что получить работу в доме хозяина – большая честь.

В то время дон Хуан был обычным невежественным индейским парнем. Кроме заработка, достаточного для того, чтобы прокормиться, его, в общем-то, ничто не интересовало. Поэтому он не только поверил каждому слову, но и решил что Фортуна наконец-то повернулась к нему лицом. Он пообещал управляющему, что заплатит столько, сколько тот пожелает. Управляющий назвал сумму – очень большую – и сказал, что дон Хуан может выплачивать её по частям.

Как только договорённость была достигнута, управляющий сразу же сам отвёл дона Хуана в дом, находившийся на изрядном удалении от города. Там управляющий передал его другому управляющему – огромному, мрачному типу отвратительной наружности. Тот принялся задавать множество вопросов. Особенно его интересовало, есть ли у дона Хуана семья. Когда же дон Хуан ответил, что у него нет никого, управляющий от удовлетворения даже расплылся в улыбке, обнажив гнилые зубы.

  Он заверил дона Хуана,что зарплата ,будет высокой, и тот даже сможет накопить

  немного денег, поскольку тратить их будет некуда – ведь и жить, и питаться предстоит прямо в доме.  

Смех, который за этим последовал, поверг дона Хуана в ужас. Он понял что нужно немедленно бежать. Он рванулся было к воротам, но его новый управляющий с револьвером в руке преградил ему путь.

– Тебя взяли Сюда, чтобы ты работал до изнеможения, – сказал он. – Заруби это себе на носу.

И он развернул дона Хуана на сто восемьдесят градусов, огрев его при этом дубинкой. Затем отвёл к дому и велел выкорчевать два огромных пня, предварительно заметив, что работают здесь без выходных от зари и до заката, без перерывов. Ещё он сказал, что пристрелит дона Хуана, если тот попытается бежать или пожалуется властям. Если же ему всё-таки удастся ускользнуть и подать жалобу, то управляющий под присягой заявит, что дон Хуан пытался убить хозяина фабрики.

– Ты будешь вкалывать, пока Не Подохнешь, – сообщил он дону Хуану, – а после

 этого твоё место займёт другой индеец. Ведь сейчас ты здесь тоже вместо индейца, который умер.

По словам дона Хуана, дом напоминал крепость. Повсюду были вооружённые мужчины с мачетэ. Поэтому дон Хуан принялся за работу, стараясь не думать о том, что его ожидает. Вечером вернулся управляющий и пинками погнал дона Хуана на кухню: ему не понравился вызов в глазах дона Хуана. Он пригрозил перерезать ему жилы на руках в случае неповиновения.

На кухне какая-то старуха принесла еду. Но дон Хуан был так расстроен и напуган, что не мог есть. Старуха посоветовала ему есть как можно больше. Она сказала, что нужно быть сильным, так как работе не будет конца. И ещё она сообщила дону Хуану, что человек, место которого он занял, умер всего за день до этого. Он слишком ослаб, чтобы работать, и упал со второго этажа.

Потом дон Хуан рассказал мне, что в хозяйском доме он проработал три недели. Тот тип изо дня в день постоянно бил его, заставлял выполнять самую опасную и тяжёлую работу, которую только можно представить. И всё время угрожал ножом, револьвером и дубинкой. Ежедневно он заставлял дона Хуана чистить стойла в конюшне, когда в них стояли нервные жеребцы. И каждый день на рассвете дон Хуан думал что настал последний день его жизни на земле. И то, что ему удавалось Выжить, означало лишь новый круг ада на следующий день.

Развязка наступила неожиданно, когда дон Хуан попросил ненадолго его отпустить. Он сказал что ему нужно сходить в город, чтобы отдать долг управляющему с сахарной фабрики. Однако местный управляющий заявил что ничего не получится, ведь дон Хуан не может оторваться от работы ни на минуту, поскольку он в долгах по самые уши за возможность работать в доме.

И тут дон Хуан понял, что пропал. До него дошло, в чём тут дело. Оба управляющих были в сговоре. Они брали простых индейцев с фабрики, заставляли их работать до смерти, а зарплату их делили между собой. Догадка эта настолько разозлила дона Хуана, что он с воплем ринулся в кухню и через неё выбежал из комнаты. Для управляющего и остальных работников это было полнейшей неожиданностью. Выбежав через парадную дверь, дон Хуан совсем было поверил, что ему удастся убежать, однако управляющий догнал его

 и выстрелил ему в грудь.

 Решив, что дон Хуан убит, он ушёл.

Однако дону Хуану не суждено было умереть в тот день. Его бенефактор подобрал его и выходил.

– Когда я рассказал бенефактору всю эту историю, – продолжал дон Хуан, – тот не мог скрыть своего возбуждения. Он сказал: «Да ведь этот управляющий – настоящий подарок. Он слишком хорош, его нельзя упускать. Однажды тебе предстоит вернуться в Тот Дом».

– Он что-то нёс о том, насколько мне повезло, – говорил дон Хуан, – ведь это уникальный шанс – один из миллиона – мелкий тиран, обладающий неограниченной властью. Я же думал, что старик спятил. Прошли годы, прежде чем я смог наконец в полной мере понять, о чём он тогда говорил.

– Это одна из самых Жутких Историй из всего, что мне доводилось слышать, – прокомментировал я его рассказ. – И что, ты действительно вернулся в тот дом?

– Ну конечно же! Через три года. Бенефактор был прав. Подобный мелкий тиран действительно может попасться в одном случае из миллиона. И его нельзя было упускать.

– Но как тебе удалось туда возвратиться?

– Мой бенефактор разработал стратегический план, в основу которого легли четыре атрибута образа жизни воина: контроль, дисциплина, выдержка и чувство времени.

И дон Хуан продолжил свой рассказ: Бенефактор объяснил ему, каким образом следует действовать, чтобы извлечь пользу из общения с людоедом типа того управляющего. Видящие считают, что на пути знания имеются четыре основных шага.

Первый – решение начать учиться. Второй шаг ученик делает тогда, когда ему удалось изменить своё отношение к себе самому и к миру. Ученик становится воином – это и есть второй шаг. Воин уже обладает железной дисциплиной и способностью к полнейшему самоконтролю. Третий шаг может быть сделан только после обретения выдержки и чувства времени. Заключается же этот третий шаг в том, что воин становится человеком знания. И когда человек знания обучается видению, он становится видящим, сделав тем самым четвёртый шаг.

Бенефактор сказал, что к тому моменту дон Хуан находился на Пути Знания уже достаточно долго, чтобы обрести первые два атрибута – контроль и дисциплину – в минимально необходимом объёме. Для меня дон Хуан подчеркнул что и тот, и другой из этих двух атрибутов относятся к внутреннему состоянию. Воин ориентирован на себя, однако не эгоистически, а в смысле непрекращающегося и возможно более глубокого изучения своей сущности.

– Но я в то время совсем не владел двумя другими атрибутами, – продолжал дон Хуан. – Выдержка и чувство времени имеют отношение не только к внутреннему состоянию. Они относятся к сфере человека знания. И своей стратегией бенефактор раскрыл их передо мной.

– Означает ли это, что самостоятельно ты не смог бы справиться с мелким тираном? – спросил я.

– Я уверен, что смог бы сделать это и сам, но до сих пор сомневаюсь в том, что мне удалось бы решить задачу с такой точностью и получить при этом столько удовольствия. Мой же бенефактор, направляя поединок, попросту им наслаждался. Идея использования мелкого тирана состоит не только в том, что это необходимо для закалки духа воина, но также и в том, чтобы извлечь из этого максимум радости и удовольствия.

– Но как же можно наслаждаться монстром, подобным тому типу, которого ты описал?

– Во времена Конкисты видящим доводилось иметь дело с настоящими чудовищами. Этот им и в подметки не годился. И, судя по всему, видящие тех времён были вне себя от восторга. Они доказали: можно наслаждаться столкновением даже с наигнуснейшим и жесточайшим из тиранов. При условии, разумеется, что сам ты – Воин.

И дон Хуан объяснил, в чём заключается основная ошибка обычного человека.

Сталкиваясь с мелким тираном, обычный человек не имеет стратегии, на которую мог бы опереться. И самое слабое место обычного человека – слишком серьёзное отношение к самому себе. Все свои действия и чувства, равно как действия и чувства мелкого тирана, обычный человек рассматривает как нечто предельно важное, нечто, имеющее решающее значение. Воин же не только обладает хорошо продуманной стратегией, но и свободен от чувства собственной важности. Его чувство собственной важности обуздано пониманием того факта, что Реальность – всего лишь Наша Интерпритация мира. Знание это стало решающим преимуществом, которым обладали новые видящие по отношению к простым и грубоватым испанцам. Дон Хуан сказал, что был убеждён – ему удастся справиться с управляющим уже хотя бы благодаря осознанию того факта, что мелкие тираны относятся к самим себе со смертельной серьёзностью, воины же – нет. Сообразно стратегическому плану бенефактора, дон Хуан снова устроился на ту же самую сахарную фабрику. Никто не Помнил о том, что он там уже когда-то работал: рабочие-пеоны приходили на фабрику и уходили с неё, не оставив следа.

Стратегия бенефактора предусматривала, что дон Хуан должен сделать всё возможное, чтобы его заметили, когда придут за очередной жертвой. Получилось так, что пришла та же самая женщина и точно так же выбрала его, как и три года назад. На этот раз физически он был даже сильнее, чем прежде.

Всё повторилось, однако теперь, в соответствии со стратегическим планом, дон Хуан должен был с самого начала отказаться платить управляющему. Тот никогда раньше отказа не встречал и потому был ошарашен. Он пригрозил, что уволит дона Хуана. Дон Хуан пригрозил в ответ, что немедленно отправится в дом и всё расскажет той женщине.Дон Хуан знал, что женщина была женой хозяина фабрики и не знала о тёмных делах своих двух управляющих.

  Он сказал управляющему, что знает, где она живёт, потому что работал в близлежащих полях на рубке сахарного тростника. Управляющий принялся торговаться, и дон Хуан потребовал, чтобы тот заплатил ему за согласие идти работать в дом. Управляющий сдался и дал ему несколько банкнот. Дон Хуан вполне отдавал себе отчёт в том, что уступчивость управляющего – всего лишь уловка, цель которой – заманить его в дом.

– И опять он самолично отвёл меня в дом, – рассказывал далее дон Хуан. – Это была старая гасиенда, принадлежавшая владельцам сахарной фабрики, людям богатым, которые то ли не знали о том, что творится в доме,то ли знали, но не придавали этому значения, то ли им было настолько всё равно, что они даже ничего не замечали.

Едва мы пришли, я тотчас же побежал в дом, отыскал хозяйку и, бухнувшись перед нею на колени, принялся целовать ей руки и рассыпаться в благодарностях. Оба управляющих были вне себя от злости.

Управляющий в доме действовал по той же схеме, что и прежде. Но я на этот раз был во всеоружии: я владел контролем, дисциплиной, выдержкой и чувством времени. Поэтому всё получалось так, как планировал мой бенефактор. Благодаря контролю я мог выполнять самые идиотские требования этого типа. Ведь обычно в подобной ситуации мы тратим львиную долю своей энергии на переживания, обусловленные нашим чувством собственной важности. Любой человек, у которого есть хоть на йоту гордости, лопнуть готов, когда его заставляют чувствовать себя полнейшим ничтожеством.

Я с радостью выполнял всё, что он требовал. Я был весел и силён. И мне было наплевать на гордость и страх. Я вёл себя там как Безупречный Воин. Умение закалять свой дух в то время как тебя попирают и топчут – вот что называется контролем.

Затем дон Хуан объяснил, что, согласно стратегическому плану бенефактора, он не стал испытывать чувство жалости к себе, как делал раньше. Вместо этого он немедленно приступил к работе по выяснению сильных и слабых черт управляющего, а также особенностей его поведения.

Он обнаружил что самыми сильными сторонами этого человека были его склонность к насилию и дерзость. Он выстрелил в дона Хуана среди бела дня на глазах у множества свидетелей.

Огромной же слабостью управляющего было то,что ему нравилась его работа,

  и он ни в коем случае не пошёл бы ни на что, грозившее ему увольнением. Поэтому ни при каких обстоятельствах он не стал бы убивать дона Хуана в пределах усадьбы днём. Ещё одной слабостью этого человека была семья. У него были жена и дети. Они жили в лачуге недалеко от усадьбы.

– Способность собирать подобного рода информацию в то время как тебя постоянно колотят – вот что такое дисциплина, – объяснил дон Хуан. – Этот человек был законченным негодяем, без малейшего намёка на милосердие. Новые видящие считают, что совершенный мелкий тиран не должен иметь ни одной черты характера, которая смягчала бы его тиранические свойства.

Потом дон Хуан рассказал мне, что два оставшихся атрибута образа жизни воина – выдержка и чувство Времени (ими он тогда ещё не обладал) – были задействованы бенефактором автоматически благодаря избранной им стратегической линии. Выдержка – это умение терпеливо ждать. Без порывов, без нетерпения – просто спокойно и радостно ждать того, что должно произойти.

– Ежедневно я унижался, – рассказывал дон Хуан, – временами мне приходилось даже плакать под кнутом управляющего. Но всё же я был Счастлив. Стратегия моего бенефактора была той силой, которая позволяла мне проживать день за днём не впадая в ненависть к этому типу. Я был воином. Я знал что жду, и знал, чего я жду. В этом – великое наслаждение воина.

Дон Хуан добавил что, в соответствии со стратегическим планом бенефактора, он должен был систематически изводить управляющего, пользуясь как прикрытием кем-либо более могущественным, чем тот. Так видящие времён Конкисты использовали в качестве прикрытия католическую церковь. Обычный священник в те времена иногда оказывался могущественнее дворянина.

Дону Хуану прикрытием служила дама, взявшая его на работу. Каждый раз, когда он её видел он падал перед нею на колени и начинал твердить, что она – святая. Он попросил у неё ладанку с изображением её святого покровителя, чтобы Молить Небо о её здоровье и благополучии.

– И она дала её мне, – продолжал дон Хуан, – что окончательно выбило управляющего из состояния равновесия.

А когда по вечерам я убедил слуг молиться со мною, его едва не хватил удар. Я думаю, именно в тот момент он принял решение прикончить меня. Позволить мне продолжать в том же духе он не мог.

В качестве контрмеры я организовал всех слуг в доме на поочерёдное всенощное бдение. Хозяйка решила, что во мне есть задатки исключительно набожного человека.

Сам же я с этого дня Перестал Спать крепко и больше не ложился в свою кровать. Каждую ночь я забирался на крышу. Оттуда мне было видно, как дважды управляющий повсюду искал меня среди ночи. И глаза его при этом были глазами убийцы.

Каждый день он заставлял меня чистить стойла жеребцов в надежде, что в конце концов один из них зашибёт меня насмерть. Но я соорудил щит из толстых досок, за которым прятался во время работы, отгораживая один из углов стойла. Тот тип об этом не знал, потому что не выносил лошадей, что было, кстати, ещё одной его слабостью. Как оказалось впоследствии, именно это слабое место стало для него смертельным.

Дон Хуан объяснил, что чувство времени – это способность точно вычислить момент, в который всё, что до этого сдерживалось, должно быть отпущено. Контроль, дисциплина и выдержка подобны плотине, за которой всё накапливается. Чувство времени – шлюз в этой плотине.

Управляющий знал лишь насилие, посредством которого он и терроризировал всех. Когда же он не мог его применить, он становился почти беспомощным. Дон Хуан знал, что управляющий не отважится убить его прямо перед домом, поэтому однажды он публично оскорбил управляющего в присутствии множества людей и на глазах у хозяйки. Дон Хуан назвал его трусом, который до смерти боится жены хозяина.

Это было частью стратегического плана, разработанного бенефактором: выждать и, воспользовавшись подходящим моментом, поменяться с мелким тираном ролями. Неожиданное всегда происходит именно так. Нижайший и покорнейший из рабов внезапно поднимает тирана на смех, издевается над ним, выставляет его идиотом в глазах тех, чьё мнение для тирана имеет решающее значение. И затем ускользает, не давая тирану возможности отомстить.

– В следующее мгновение этот тип буквально сошёл с ума от бешенства, – продолжал дон Хуан, – однако я уже покорно ползал на коленях перед хозяйкой.

Далее дон Хуан рассказал, что, когда хозяйка ушла в дом, управляющий с приятелями позвали его на задний двор, якобы для того, чтобы дать какую-то работу. Управляющий был очень бледен, он буквально побелел от злости. По его тону дон Хуан сразу же догадался, что тот собирается делать на самом деле. Дон Хуан сделал вид, что идёт, но вместо того, чтобы отправиться на задний двор, неожиданно побежал к конюшне. Дон Хуан рассчитывал, что лошади поднимут неимоверный шум, и хозяева выйдут из дома посмотреть в чём дело. Он знал также, что управляющий не дерзнёт его застрелить. Это произвело бы слишком много шума, а страх управляющего потерять работу был сильнее всех прочих побуждений. И ещё дон Хуан был уверен – этот тип не войдёт к лошадям, по крайней мере, пока окончательно не потеряет голову от ярости.

– Я заскочил в стойло к самому дикому из жеребцов,– продолжал свой рассказ дон Хуан, –а мелкий тиран, совершенно ослеплённый бешенством, выхватил нож

 и прыгнул вслед за мной.

  Я мгновенно спрятался за своими досками. Жеребцу достаточно было лишь раз его лягнуть, чтобы навсегда положить конец этой истории.

– Шесть месяцев я провёл в том доме, и в течение всего этого времени я непрерывно отрабатывал четыре атрибута образа жизни воина. И благодаря им добился успеха. Я ни разу не пожалел себя и ни разу не раскис от бессилия. Я был радостен и спокоен. Мои контроль и дисциплина были совершенны как никогда прежде, и я на непосредственном опыте постиг, что безупречный воин может извлечь из выдержки и чувства времени. И я ни разу не пожелал смерти этого человека.

– Бенефактор объяснил мне кое-что весьма интересное. Выдержка означает сдерживание с помощью Духа того, в неизбежном приходе чего воин полностью отдает себе отчёт. Но это не значит, что воин ходит вокруг да около, строя козни с целью кому-то навредить или свести с кем-нибудь счёты. Выдержка есть нечто независимое. В случае, когда воин обладает в полной мере контролем, дисциплиной и чувством времени, выдержка гарантирует – то, что грядёт, неизбежно найдёт того, кто этого заслуживает.

– А случается ли так, что в схватке побеждает мелкий тиран? – спросил я.

– Разумеется. Было время – в начале испанского завоевания – когда воинов выбивали как мух. Ряды их тогда сильно сократились. Ведь мелкие тираны в те времена могли убить кого угодно просто от нечего делать, по прихоти. Под действием такого прессинга видящие достигали грандиозных состояний. Чтобы найти новые пути, выжившим тогда видящим приходилось в предельном напряжении то и дело превосходить самих себя.

– Новые видящие использовали мелких тиранов, – продолжал дон Хуан, пристально глядя на меня, – не только для того, чтобы избавиться от чувства собственной важности, но также и для того, чтобы осуществить сложнейший манёвр по устранению себя из этого мира. В чём он заключается, ты постепенно поймёшь по мере того, как мы будем изучать искусство осознания.

Я объяснил дону Хуану, что меня интересовало, может ли в наше время мелкий тиран из разряда тех, кого он назвал «крошечными тиранишками», одержать победу над воином.

– Сколько угодно, – ответил он. – Последствия, конечно, сегодня не столь серьёзны, как в те Далёкие Времена. Очевидно, что в наше время у воина всегда имеется шанс Восстановить силы и начать Сначала. Но есть и другая сторона этой проблемы. Поражение, нанесённое крошечным тиранишкой, не смертельно, но опустошительно. И в переносном смысле уровень смертности воинов почти такой же, как и прежде. Я хочу сказать вот что: воинов, поддавшихся мелочным тиранчикам, уничтожает чувство поражения и ощущение их собственной никчёмности.

И я рассматриваю это как высокий уровень смертности.

– Но как оценить – кто потерпел поражение, а кто – нет?

– Побеждён любой, кто пополняет ряды мелких тиранов. Действовать во гневе, без контроля и дисциплины, не имея выдержки – вот что значит потерпеть поражение.

– Что происходит после того, как воин потерпел поражение?

– Он либо пересматривает свои позиции и производит перегруппировку сил, либо прекращает поход за знанием и, пополнив собою ряды мелких тиранов, остаётся там на всю жизнь.